О реформах, медицине в Украине и других странах, о своих жизненных принципах и счастье министр здравоохранения Украины Александр Квиташвили рассказал в интервью журналистам портала Likar.info.
Александр, когда Вы, историк по образованию, заинтересовались сферой здравоохранения?
Это было в 1993 году, когда после получения в Нью-Йоркском университете степени магистра по государственному управлению я поехал в Атланту, где работал в администрации Grady Memorial Hospital – самого крупного госпитального объединения на юго-востоке США. Тогда я получил бесценную возможность наблюдать изнутри за реформированием больницы штата Джорджия.
Местная государственная клиника финансировалась из бюджета штата. При этом управление было недостаточно действенным, и тогда власти наняли менеджера из частной компании, чтобы провести аудит и кардинально реформировать систему управления. В Америке руководят больницами не обязательно врачи. В данном конкретном случае именно человек из бизнеса занимался реорганизацией больницы, набирал молодую команду. Я тогда впервые подробно изучил, как устроена больница – не с лечебной точки зрения, а со стороны менеджмента. Это колоссальный опыт для меня.
Вы считаете, что медициной может управлять немедик. При этом врач, на руках которого умирали пациенты, остро чувствует ценность жизни. Есть ли у Вас ощущение того, что Вы ответственны за судьбы и жизни миллионов?
Я чувствую ответственность за то, чтобы врач, спасающий жизни, работал в надлежащих условиях, получал достойную зарплату и занимался любимым делом. Не думаю, что медику нужно разбираться в технических нормах строительства или в теории менеджмента.
Вы проводили реформы в Грузии, сейчас работаете над реформированием системы здравоохранения в Украине. При этом Вы неоднократно говорили о том, что очень непросто сравнивать эти страны. В чем главные отличия и где, на Ваш взгляд, сложнее?
Уровень сложности и там, и тут чрезвычайно высокий, но сами ситуации очень разные. В Грузии, несмотря на то, что это маленькая страна, радикальность изменений достигла максимума – произошел мгновенный переход с одного принципа работы на другой. Изменения затрагивали всех без исключения. Но, в отличие от Украины, там начальная точка была нулевой, то есть система здравоохранения в тот момент находилась в состоянии полного коллапса. Ведомственная медицина была представлена только лечебными учреждениями МВД и оборонных структур. Другие больницы уже не существовали. Их инфраструктура полностью разрушилась из-за того, что там десятки лет ничего не ремонтировалось.
В Украине иная стартовая точка. Здесь практически все, что создано при Советском Союзе, сохранено, а в некоторых сегментах системы здравоохранения вышло за разумные пределы. Количество койко-мест в стационарах неоправданно огромное, время пребывания пациентов в больницах слишком длительное, финансирование неправильное и т. д.
Вы говорите о количественных показателях в инфраструктуре. А как определить, действительно ли в Украине переизбыток койко-мест? Возможно, у каждой страны свой путь – кому-то нужно больше коек?
Нет, существуют однозначные показатели для технологически развитой медицинской системы. Возьмем для примера Швецию – наиболее социально ориентированную европейскую страну. 20 лет назад в Украине и Швеции были одинаковые показатели числа коек и среднего количества дней, проведенных пациентом в больнице. Сегодня в Швеции на 100 тыс. населения 270 коек, срок пребывания в стационаре составляет 4–5 дней. В Украине – 890 коек и 12 дней соответственно. К тому же в Швеции эти цифры с каждым годом уменьшаются, поскольку медицина развивается, внедряются новые технологии, неинвазивные хирургические методы и много другого – люди лечатся быстрее и качественнее. Потому нет смысла находиться в стационаре 20 дней.
Я никогда не был сторонником ручного регулирования количества коек вроде «а давайте-ка уберем здесь 20 коек, а там – 40». Чтобы точно узнать, сколько нам нужно коек, мы должны изменить принцип финансирования – платить не за койко-места (по советскому принципу Семашко), а за услуги. И тогда мы увидим реальную ситуацию по стране: где, кому и в каком объеме оплатить услугу. Как только государство переходит на принцип оплаты услуг – моментально меняется статистика.
Иными словами, медицина становится рыночной.
А по-другому она не работает. Если мы серьезно говорим о страховой медицине, то ее не будет без нормальной рыночной системы. Но и сейчас в Украине люди платят за медицину дважды: сначала налогами, а затем, собственно, за лечение из своего кармана.
Не секрет, что многие депутаты лоббируют собственные бизнес-интересы. Есть ли у Вас человек, который специально работает с народными избранниками – выясняет, чего они ожидают, как будут реагировать? Интересно спросить, например: «Ольга Богомолец, какое у Вас видение вопроса?» Ведь здоровье нации – это, по сути, та точка, которая должна всех объединить.
Конкретно с Ольгой Богомолец мы были в хороших отношениях до мая месяца этого года – затем что-то изменилось в ее политике и в отношении ко мне лично. О причинах я не знаю.
Вообще проблема не в отсутствии коммуникации. У нас с Ольгой Богомолец кардинально разное понимание реформ. В ее понимании реформа заключается в том, чтобы купить 20 автобусов, сделать из них мобильные клиники, которые будут разъезжать по селам и оказывать медуслуги населению.
На приобретение автобусов, их оборудование, создание координационного центра, зарплату водителям нужны немалые деньги. Да, все это можно сделать. Однако такие меры никак не касаются реформы системы здравоохранения. Эффект от них мизерный, потому что это локальный проект, а не реформа.
Реформа предусматривает изменение системы таким образом, чтобы в каждом селе постоянно работали высококлассные врачи, для населения были доступны хорошо оснащенные современные клиники, где качественно лечат людей. Вот это реформа.
Кроме того, открытыми остаются вопросы: а кто этим проектом будет управлять? Как его финансировать? В бюджете на такие цели нет денег. И, главное, кто будет контролировать финансовые потоки? Очевидно, что я, как министр здравоохранения, не могу поддержать такой непрозрачный проект.
Статья 49 Конституции Украины гарантирует нам право на бесплатную медицину. Какова в реальности степень ответственности государства, чтобы реализовать это право? И где сфера ответственности самого человека?
Если мы говорим в идеале, то, конечно, человек должен сам нести полную ответственность за свое здоровье. Кстати, в Европе, и уже и в Грузии также, когда родители приводят ребенка на прием к педиатру, он объясняет многие вещи самому ребенку, а не только взрослым. Так люди с детства приучаются к тому, чтобы отвечать за свое здоровье.
В то же время государство обязано гарантировать гражданам доступ к качественной медицине. Здесь принципиальное значение имеет эффективная система. Альтернативы страховой медицине нет, поскольку она обеспечивает как раз оптимальное распределение рисков и стимулирует ответственно относиться к своему здоровью.
И не столь важно, сколько тратится на медицину – важно, как распределяются ресурсы и как построена система. Я много дебатировал с оппонентами на тему того, что количественные показатели расходов на медицину не гарантируют эффективности системы. В США, например, один из самых высоких в мире процентов расходов на медицину от ВВП. При этом там неимоверное количество американцев – около 50 млн – до последнего времени не были охвачены медицинской страховкой и не имели доступ к услугам. Так называемая реформа ObamaCare постаралась решить данный вопрос, но цена этого проекта просто колоссальна.
В Украине процент расходов на медицину относительно ВВП вполне соответствует среднеевропейскому, но качество медицины и доступ населения к услугам далеко не европейские.
Украине нужно сделать скачок в развитии. У нас сейчас нет тех 50 лет, в течение которых медицина развивалась, скажем, в Америке или Европе. Главное – дать людям право выбора, где и как лечиться. Точно так же, как право выбора, в каком университете учиться. Тогда у украинцев появится стимул заниматься своим здоровьем. Реформы – это не количественные показатели, а эффективность системы, правильное распределение финансов и рисков.
Как и что может изменить сознание людей?
Это произойдет само собой, как только включатся рыночные механизмы, появится реальная конкуренция. Там, где государство закупает услуги через страховую систему, ответственность пациентов моментально возрастает. В Америке, например, если ты куришь, пьешь, не проходишь плановых обследований – твои выплаты по медстраховке резко возрастают. То же и в Западной Европе.
Вам недавно исполнилось 45 лет. Знаете ли Вы, какие обследования должен проходить мужчина после 40?
Конечно! Я регулярно прохожу все осмотры, которые требуются. Это моя осознанная позиция. В этой жизни только ты сам несешь полную ответственность за собственное здоровье. Ты – и никто другой: ни государство, ни родители, ни кто-либо еще.
Александр, еще один личный вопрос - что для Вас высшее счастье?
Моя семья – это самое важное для меня. Когда мне на руки положили моего новорожденного сына, это абсолютно перевернуло всю мою жизнь.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Всемирный день зрения. Интервью с Александром Квиташвили
